Черно белая книга с трубящим ангелом на обложке. Сказки старого Вильнюса Макса Фрая издательства Амфора. Книга, выбранная судьбой (в виде онлайн генератора случайных чисел) для чтения нашим маленьким клубом в этом месяце. 24 истории всего под этой обложкой. 24 грани, грани между сном и явью, между чудом и обыденностью, между мистикой и реальностью. По какую сторону этой грани быть, каждый раз решать вам. Прыгает по самым обычным волшебным классикам, нарисованным на асфальте улицы Ашмянос самая обычная девочка, куда приведет ее следующий прыжок. Гуляет по проспекту Гедиминаса совершенно черный кот, нарисованный странным художником. На улице Диджои в кафе старик рассказывает абсолютно правдивые истории, что нашептывает ему ветер. На улице Пилимо добрая полиция поможет вам и во сне и на яву или просто присниться.  А на Швенто Йоно можно найти памятник самому обычному Фонарщику без фонаря и быть может он, приняв от вас новый фонарь, даст вам шанс сделать выбор заново. Приснились ли эти истории, как водиться Максу во сне пока он/она/они бродил/бродила/бродили по улочкам старого Вильнюса или они произошли с кем-то еще в прошлом, будущем и настоящем. Каждому из нас/вас решать самому. Вот только у меня после прочтения каждой истории звучит в голове песенка из Кэрроловской Алисы

Этот рассказ мы с загадки начнем
— Даже Алиса ответит едва ли:
Что остается от сказки потом
— После того, как ее рассказали?

Где, например, волшебный рожок?
Добрая фея куда улетела?
А? Э-э! Так-то, дружок,
В этом-то все и дело.

Они не испаряются, они не растворяются,
Рассказанные в сказке, промелькнувшие во сне,
— В Страну Чудес волшебную они переселяются.
Мы их, конечно, встретим в этой сказочной стране…

Много неясного в странной стране
— Можно запутаться и заблудиться…
Даже мурашки бегут по спине,
Если представить, что может случиться

   Те, кто не знаком с Максам Фраем будьте осторожны. Эти истории могут вызвать привыкание. Те, кто знает и любит Макса Фрая, будьте осторожнее, количество граней в этом лабиринте так велико, что легко можно заблудиться и потерять "своего" Макса Фрая.

    Стихи. Почему-то в моём сознании люди, читающие и понимающие стихи, всегда стояли чуточку выше тех, кто читал только прозу. Наверное, поэтому к сборникам стихов я в детстве и юности относился с большим пиететом, чем к другим книгам (исключение составляли, пожалуй, только энциклопедии, да и то не все). Я закрываю глаза и вижу их, поэзию на моих книжных полках. Вот стоят рядом Пушкин и Лермонтов - обязательные в библиотеке каждой интеллигентной советской семьи. Желтый и зеленый потертые томики в бархатных подарочных переплетах, помню их столько же сколько и себя, наши неизменные спутники во всех переездах, всегда гордо занимающие место в первом ряду книжной полки. Серая лаковая, уже разваливающаяся в руках Советские поэты, с крупными белыми и красными именами на обложке. Переплетенный прадедом Некрасов и рядом шоколадный "волшебный том" Шекспира - книги вызывающие гордость за предков и эмоциональный подъем. А на соседних два желтых разрозненных томика Шекспира из многотомного собрания сочинений. В ту пору я посмотрел американский фильм "Человек эпохи возрождения" и показанный там фрагмент спектакля Генрих V так меня поразил, что я бросился разыскивать это издание. Отдельного издания не нашел, но по случаю на распродаже купил эти два тома (причем в начале ошибившись, первым взял том с Генрихом IV). Рядом с Шекспиром зеленый с золотом Петрарка, по даренный отцом на день рождения и бордовый подарочный том Иллиады Гомера, заменивший потрепанное в военторге, в одном из гарнизонов ЗГВ издание серии Классики современники (оно, кстати, не потерялось, просто, переехало на дачу). Черно белый двухтомник Высоцкого и черный сборник стихов Киплинга - именно та книга, что открыла мне мир Киплинга за пределами "Маугли" и буквально влюбила в его поэзию. Синий блестящий том Гумилева.  Во втором ряду притаились Родные поэты, еще один Киплинг (в серии для учителей литературы), Батюшков, Есенин, Ахматова, Цветаева, Северянин (последний однотипен с изданием Гумилева и покупался больше для мамы). В соседнем шкафу живут Классики современники - Беранже и Лирика XIX века, а рядом Рождественский, Рембо и третий Киплинг - познакомивший меня с таким понятием как плохой перевод (благодаря этому и оставленный, но убранный как можно дальше). Омар Хаям в большом и карманном формате, достаточно часто покидают полки и переселяются на прикроватный столик. И естественно отдельное почетное место выделено под книги полузабытого  советского поэта, моего тезку Игоря Кобзева - маленькую серую книжицу Шпага чести я разыскивал без малого 30 лет, Радонежье подарила мамина сестра, ну а коричневы сборник "остальных" стихов, просто оказался перед глазами на одном из развалов, и, учитывая мою любовь к этому поэту, естественно переселился в мой книжный шкаф. Нашлось на моих полках место и довольно редкому (пусть и не относящемуся к категории библиографической редкости) изданию Стивенсона (в белой мягкой обложке) -  открывшему для меня Стивенсона поэта, оказалось перу создателя Черной стрелы,  Острова сокровищ  и Принца Флоризеля принадлежат великолепные стихи - Реквием, Баллада о вересковом меде.

     Уверен, что если открыть глаза и дойти до книжных полок, то наверняка найдутся еще книги со стихами, которые я позабыл упомянуть. К сожалению и легкому стыду, довольно редко они покидают свои места в шкафу, а заходя в книжный магазин я, как правило, прохожу мимо полок с поэзией. Но все же, иногда, поэтический мир притягивает меня к себе, и погружает в пучину стихотворных строк. А то, что бывает это не часто, это ведь не беда правда друзья? 

     У меня достаточно "странная реакция" на умственную усталость. В определенный, критический, момент я вместо прозы начинаю говорить стихами. Не сочинять стихи, а именно изъясняться в стихах. Когда же ситуация не столь острая, но усталость носит скорее "хронический" характер - начинаю больше читать. При том читаю я не что-то новое а раз за разом перечитываю уже знакомые произведения. Далеко не всегда это делается от начала к концу, достаточно часто чтение происходит фрагментарно, избранными фрагментами. Я как будто ищу что-то в этих давно уже известных строчках. А быть может это погружение в уже изученный до последней запятой текст имеет легкий наркотический эффект? Чаще всего в такой "круговорот" попадает лёгкая или не очень фантастика. Случается мне перескакивать с текста на текст, не ища, но находя логичные или алогичные взаимосвязи там где их нет....или там где о них не подозревал раньше. Бывает, что вместо фантастики в руки берется и вовсе удивительная для такой ситуации литература - путеводители, философия, психология и даже учебники по программированию. С этой точки зрения совсем по другому видится и картина немецкого художника и поэта Карла Шпицвега "Книжный червь". 

Чуть меньше года назад я уже упоминал о книжном приключении, приведшем к появлению в моей библиотеки этой маленькой книжечки. Сегодня хочется рассказать о нем более подробно. Трудился я в ту пору деканом факультета Информационных технологий в образовании МГПИ. Количество бумаг требующих внимания, заполнения и подготовки в преддверии очередной аккредитации просто зашкаливало. И вдруг, случилось это примерно в полдень, возникло странное желание, прочесть Рубаи. Казалось бы, ничего проще, слегка отвлечься от работы, найти в интернете сайт с книгами и прочесть желаемое. Однако не тут то было! Нет, сайт нашелся быстро, но, увы, стихи с экрана не только не удовлетворили моего желания, но и сильнее разожгли поэтическую жажду. Дома на полках у меня стоит прекрасное издание Омара Хаяма, так что решено было потерпеть и устроить вечером сеанс поэтического чтения. Желание прочесть эти рифмованные строки о вине, мудрости, жизни и смерти становилось сильнее с каждым часом и достигло своего пика в конце рабочего дня. Выйдя вечером на улицу, и пройдя несколько метров в сторону метро, не выдержал, едва ли не бегом направился к ближайшему книжному (по давней традиции всегда знаю, где он расположен). В тот раз это был Читай город на Сухаревской. Уже не очень хорошо помню, почему выбрал именно это издание, скорее всего оно просто первым попалось на глаза. Помню только Огромное облегчение, когда в метро, на вокзале, в электричке я буквально глотал эти строки:

"Вино пить - грех". Подумай, не спеши!

 Сам против жизни явно не греши. 

В ад посылать из-за вина и женщин? 

Тогда в раю, наверно, ни души.

Домой в тот раз не смотря на тяжелый день я вернулся почти отдохнувший

В городе почти невозможно остановиться. Перефразируя И. Адзидеса "даже останавливаясь, мы на самом деле не останавливаемся и при этом чувствуем вину". Но есть места, где время течёт иначе. Каждому нужно место, где можно затормозить нескончаемый бег.

Тишина, лишь ветер едва слышно шелестит в кронах деревьев. Запах дерева, зелени и первого в этом году скошеного сена. Запах старой книги. Мерный шелест чуть пожелтевших страниц. Неспешное повествование и текст с ятями замедляют течение мысли, позволяя спокойно, не бегом, перенести ее на бумагу. Вековая мудрость и сейчас не утратила своей актуальности.

          Эту запись я посвящаю двум читательницам своего блога, которым уверен это будет действительно интересно.

     Не так давно я уже писал о небольших изменениях в своих книжных пристрастиях. Вернее даже не изменениях, а некотором уточнении и конкретизации моих книжных пристрастий. И как всегда "во всем виновата книга"! Чтение Библиофильских рассказов Финкельштейна заставили меня более четко сформулировать для себя, какие книги я хочу видеть в составе свой библиотеки, и с пылом неофита приступить их приобретению!

      Первая группа книг, которая сейчас наиболее активно пополняет мою библиотеку, это книги про книги. С каждым приобретенным экземпляром только крепнет желание приобрести все вышедшие воспоминания библиофилов Советской поры. К счастью нечаянную помощь в розыске этих книг оказывают сами авторы, упоминая в тексте о книгах своих наиболее примечательных знакомых. Второй по значимости составляющей моего нынешнего поиска являются книги, вышедшие в советский период посвященные книге - "Альманах библиофила", сборники афоризмов и цитат, песен, картин и историй, посвященных книге. Книг этих не много, но и не мало, однако известную трудность представляет то, что в единую библиографию, подобно дореволюционным книгам они не сведены. Да и не пользуются они у современных букинистов  пока таким уж большим спросом, что с одной стороны облегчает покупку вследствие невысокой цены, а с другой затрудняет их поиск (если бы не интернет и мое умение искать в нем, не знаю, получилось бы что-нибудь).

     Вторая группа книг, которая ждет своего часа - это дореволюционные книги про книги. Воспоминания библиофилов и библиофильская периодика. И здесь ситуация строго противоположная, небольшое количество наименований и довольно высокая цена (например за не переплетенный годовой комплект журнала Книжные известия братьев М.О. Вольф просят ни много не мало семь с половиной тысяч). Но надежды я не теряю, и быть может "рано или поздно, так или иначе" соберу и этот комплект.

      Третья группа книг сейчас приобретается только от случая к случаю. Да и трудно привести их к сколько-нибудь упорядоченной структуре. Книги по психологии, работе мозга, развитии саморазвитии, законах мышления. Тематика эта мне, безусловно, интересна и оставлена быть не может. Но ее осмысление дело явно будущее.

       Книги по истории, некогда составлявшие львиную долю покупаемых книг, сейчас почти не пополняют мою библиотеку. Главные мои поиски были связаны с книгами по истории до Рюриковского периода Руси и военной истории. Что касается первых, то кажется, мне удалось собрать почти все значимые книги, выходившие на русском языке книги (есть еще 4 или 5 книг известных мне, но с библиографической и исторической точки зрения они не так важны, как уже имеющиеся). Книг по военной истории издавалось и издается так много, что я сознательно отложил их покупку, до того момента когда пойму какого рода военно-историческая литература меня действительно интересует. Возможно, об этом разделе библиотеки я подробнее напишу в другой раз, как и своей небольшой коллекции словарей, художественных альбомов, фантастики....

     Хорошая художественная литература, фантастика, классика, история, стихи и проза, профессиональная литература - время от времени на моем пути встречаются экземпляры, которые хочется не просто прочесть, но и поставить на полку, как бы мало места там, ни было. И порою я не отказываю себе в этом удовольствии. Что поделать как и всякого книголюба библиофила меня порой можно назвать книгоголиком. 

Удачных книжных покупок вам друзья мои!

Недавно в фэйсбуке наткнулся на заинтересовавший меня челендж, или говоря по русски вызов. Автор, опубликовав фотографию свой книжной полки, спрашивал своих читателей, какие из книг окажутся нам знакомыми, а так же предлагал в ответ разместить фотографию своей книжной полки на тех же условиях. Не буду хвастаться количеством "узнанных" книг, хочу лишь заметить - книжный океан не исчерпаем и я пополнил свою мысленную полку "книг к прочтению\изучению" новинками, за что отдельное спасибо автору вызова.

 Однако вторая часть вызова заставила меня задуматься гораздо больше. Вопрос, какую полку представить оказался далеко не так прост.  В основных шкафах моей библиотеки книги располагаются хаотично только на первый взгляд, на самом деле она разделены на разделы и подразделы и расставлены в соответствии с довольно строгой иерархией. Полки над письменным столом и в платяном шкафу за спиной заполнены рабочей и научной литературой, мигрирующей в зависимости от стоящих передо мной задач. Книжное гнездо на подлокотниках кресла, не смотря на все его разнообразие, полками все же не является. Как правило, там скапливаются книги, интересующие меня на достаточно короткий промежуток времени, который обыкновенно растягивается на несколько месяцев - до очередной генеральной уборки или акции "Книга знай свое место". И, в конце концов, выбор пал на самую "неоднозначную" полку, ту, что размещается на рабочем столе прямо перед глазами. Книги на ней меняются не так уж и часто, но при этом представляют из себя довольно эклектичную смесь книг "эмоциональных камертонов" Это книги про которые хочется сказать, я хочу, чтобы они тут были, не столько под рукой, сколько перед глазами и точка. Адзидес, Гессе, Фейнман, Монтень, Шер, те авторы, которых хочется чаще всего пролистывать в последнее время, перечитывая отдельные моменты. Вторая группа книг на этой импровизированной полке - это "рабочие инструменты на вытянутой руке", которые как кажется, могут потребоваться (и требуются) достаточно часто, что впрочем, не мешает им так же выполнять и роль "камертонов".

А есть ли у вас такие полочки?